Высокий Лорд - Страница 80

– Кого бы выбрали вы? – спросил Лорлен. Равен повернулся к Йикмо.

– Вы – Воин, господин мой. Если Ичани прочитают вашу память, они узнают слишком много военных секретов Гильдии, – Разведчик повернулся к Соленду: – Простите, господин мой, но вы уже немолоды. Ни один купец не возьмет человека вашего возраста в опасное путешествие по пустыне.

Немного помолчав, Равен взглянул на Ротана:

– Вы ведь лорд Ротан, я прав?

Ротан кивнул.

– Если вашу бывшую подопечную поймали Ичани, они могут узнать вас по ее воспоминаниям. Однако шанс встретить именно того Ичани, что прочитал ее память, не так велик.– Разведчик помолчал, затем решительно кивнул: – Ваше лицо внушает доверие. Я выбрал бы вас.

Все повернулись к Лорлену.

– Я принимаю ваш совет, – медленно сказал Распорядитель. Он повернулся к Йикмо и Соленду: – Благодарю вас за самоотверженность. Я поговорю с вами позже.

Йикмо и Соленд поднялись. Они казались искренне разочарованными. Когда они вышли, Ротан повернулся к разведчику.

– Итак,– начал Равен,– что бы вы предпочли: скрыть седые пряди, покрасив волосы в черный цвет, или превратиться в белоголового старца?

Сонеа огляделась. Небо было исчерчено оранжевыми облаками, в воздухе стояло предвестие ночной прохлады. Скоро им придется остановиться.

Последние три ночи они с Аккарином двигались вдоль горного хребта. Они начинали путь в вечерних сумерках, а когда совсем темнело, останавливались и ждали восхода луны. Когда луна скрывалась за вершинами, путешественники устраивали привал.

На второе утро Сонеа сама предложила Аккарину забрать у ее магическую силу. Поколебавшись, он принял предложение. Затем она настояла, что будет караулить первой. Аккарин пытался спорить, но Сонеа резко оборвала его, сказав, что прекрасно знает, что он все равно не разбудит ее вовремя. Она напомнила ему истину, которую Целители так часто повторяли ученикам,– долго бодрствовать, прогоняя усталость целительной силой, крайне вредно для здоровья. Аккарин выглядел все хуже и хуже с каждым днем.

Маг не стал спорить, но и спать не лег. Сонеа решила, что таким образом он хочет настоять на своем. Прокараулив до полудня, девушка легла спать, но на следующее утро снова взялась караулить первой. Аккарин на некоторое время забылся сном, привалившись к камню, но проснулся задолго до полудня и больше не спал.

На третье утро Сонеа поняла, почему он так долго сопротивлялся сну.

Они нашли удобное место для отдыха, и Сонеа села караулить. Чуть позже она с удовлетворением заметила, что Аккарин все-таки уснул. Однако вскоре он начал беспокойно мотать головой, глаза вращались под закрытыми веками, а лицо исказилось гримасой боли и страха, заставившей Сонеа вздрогнуть. Внезапно проснувшись, он сел, уставившись прямо перед собой, не в силах унять дрожь.

Ночной кошмар, поняла Сонеа. Ей хотелось как-то успокоить спутника, но выражение его лица яснее слов говорило, что лучше помолчать.

Тяготы путешествия почти вытеснили «всякие глупости» из головы Сонеа. Изредка им удавалось поймать мелких птиц и найти небольшую лужицу воды, но и воды, и пищи было очень мало.

Они не мылись уже несколько дней. Исходивший от Аккарин запах пота, когда-то волновавший Сонеа, теперь был просто запахом давно немытого тела, да и от нее, надо признать, пахло не лучше. Сонеа мечтала о горячей ванне и чистой одежде, о фруктах и овощах, но больше всего – о чашке горячей раки.

Послышавшийся птичий клекот вернул Сонеа из мечтаний в суровую действительность. Невдалеке кружились несколько птиц. Резко остановившись, Аккарин вскинул голову, и одна из них камнем упала с неба.

Подбив так еще одну птицу, Аккарин подобрал тушки, ощипал и начал потрошить их. Он действовал быстро и уверенно -I чувствовалось, что когда-то ему приходилось часто выполнять подобную работу. Сонеа было странно видеть, как он использует магию в столь «низких» целях, но, с другой стороны, маги ведь не гнушались открывать магией двери, когда им было лень подняться с кресла.

Каждый раз, когда Аккарин ловил и жарил птиц или Сонеа очищала застоявшуюся воду, она думала, что без магии они не выжили бы в этой пустыне. К тому же они шли бы гораздо медленнее: им пришлось бы обходить многочисленные ущелья и перелезать через крутые утесы, а без левитации не убежали бы от преследовавшей их Ичани.

Аккарин принялся жарить птиц в тепловом шаре. Сонеа же расслышала тихое журчание. Она пошла на звук, заглянула за камень и ахнула. Со скалы струился маленький ручеек – настоящее сокровище в этом пустынном краю. Подбежав к нему, Сонеа подставила сложенные ладони под тонкую струйку и жадно прильнула губами к прохладной воде. Заслышав шаги, она с улыбкой повернулась к Аккарину.

– Посмотрите, чистая вода!

В ладонях Аккарина лежали два зажаренных кусочка дичи.

– Наш ужин готов.

– Я сейчас,– кивнула Сонеа.

Оглядевшись, девушка нашла подходящий булыжник и, вспомнив уроки по обработке камня, принялась высекать из него чашу. Аккарин скептически посмотрел на ее старания, но ничего неговорил. Вскоре, однако, у Сонеа получилась большая, хотя и грубо обтесанная чаша, и Аккарин одобрительно присвистнул. Сонеа подставила свое произведение под струйку воды, и изгнанники принялись за еду.

Горные птицы были вкусными, но, к сожалению, мелкими. Обсосав все косточки, Сонеа постаралась заглушить привычное уже чувство голода. Аккарин отошел к ручейку, и Сонеа услышала всплеск – он пил из чаши.

– Сегодня я попробую пошпионить за нашими преследователями,– сказал он, возвращаясь.